Брусиловский прорыв итоги. Литературно-исторические заметки юного техника. «Второй Верден» взяли сходу

наступательная операция русской армии на юго- западном фронте, разработанная командующим юго-западным фронтом А.А.Брусиловым, в ходе которой Австро-Венгрия поставлена на грань военной катастрофы

Отличное определение

Неполное определение ↓

Брусиловский прорыв

операция русского Юго-Западного фронта летом 1916 года) Боевые действия на восточноевропейском театре первой мировой войны в кампании 1916 года ознаменовались таким важнейшим ее открытием, как наступательная операция русского Юго-Западного фронта под командованием генерала А. А. Брусилова. В ходе ее проведена впервые за весь позиционный период военных действий был осуществлен оперативный прорыв фронта противника, чего ни разу до: не смогли сделать ни германцы, ни австро-венгры, ни англичане, ни французы. Успех операции был достигнут благодаря избранному Брусиловым новому методу наступления, сущность которого заключалась в прорыве вражеских позиций не на одном участке, а в нескольких местах на протяжении всего фронта. Прорыв на главном направлении сочетался с вспомогательными ударами на других направлениях, из-за чего расшатывался весь позиционный фронт противника и он не мог сконцентрировать все свои резервы для отражения основного удара. (См.: Брусилов АЛ. Мои воспоминания. М., 1983. С. 183–186.) Наступательная операция Юго-Западного фронта явилась новым важным этапом в развитии военного искусства. (История военного искусства. Учебник. В 3-х кн. Кн. 1. М., 1961. С. 141.) Общий план операций русской армии на летнюю кампанию 1916 года разрабатывался Ставкой Верховного Главнокомандующего на основе стратегических решений, принятых союзниками в марте 1916 года в Шантильи. Он исходил из того, что решительное наступление можно было предпринять только севернее Полесья, то есть войсками Северного и Западного фронтов. Юго-Западному фронту ставилась оборонительная задача. Но на военном совете 14 апреля 1916 года, состоявшемся в г. Могилеве, Брусилов настоял на том, чтобы и его фронт принял участие в наступлении. По плану межсоюзнической конференции русская армия должна была перейти в наступление 15 июня. Однако вследствие возобновления германских атак под Верденом и начавшегося 15 мая наступления австро-венгерской армии против итальянцев в районе Трентино французы и итальянцы настойчиво потребовали от русского командования перехода к решительным действиям в более ранние сроки, и оно (командование) в очередной раз пошло им навстречу. Юго-Западный фронт получил задачу отвлечь на себя силы австро-германских войск, чтобы обеспечить наступление Западного фронта, которому Ставка отводила главную роль в общем наступлении всех трех фронтов. К началу наступления фронт имел в своем составе четыре армии (8-ю генерала А. М. Каледина, 11-ю генерала В. В. Сахарова, 7-ю генерала Д. Г. Щербачева, 9-ю генерала П. А. Лечицкого) и занимал полосу в 480 км шириной к югу от Полесья и до границы с Румынией. Против этих войск действовали армейская группа Линзенгена, армейская группа Э. Бем-Ермоли, Южная армия и 7-я армия Плянцер-Балтина. (Ростунов И. И. Русский фронт первой мировой войны. М., 1976. С. 290.) Свою оборону австро-венгры укрепляли в течение 9 месяцев. Она была хорошо подготовлена и состояла из двух, а местами из трех оборонительных позиций, в 3–5 км одна от другой каждая позиция состояла из двух-трех линий окопов и узлов сопротивления и имела глубину 1,5–2 км. Позиции были оборудованы бетонированными блиндажами и прикрывались несколькими полосами проволочных заграждений. В австрийских окопах русских ожидала новинка - огнеметы, а в предполье - фугасы. Подготовка Юго-Западного фронта к наступлению отличалась особой тщательностью. В результате кропотливой работы командующего фронтом, командующих армиями и их штабов был составлен четкий план операции. Правофланговая 8-я армия наносила главный удар! Луцком направлении. Остальным армиям предстояло решать вспомогательные задачи. Ближайшая цель боевых действий заключалась в том, чтобы разбить противостоящие австро-венгерские войска и овладении укрепленными позициями. Оборона противника была хорошо разведана (в том числе и авиационной разведкой) и подробно изучена. Чтобы максимально приблизить к ней пехоту и укрыть ее от огня, было подготовлено 6–8 линий траншей на расстоянии 70-100 м одна от другой. Местами первая линия траншей приближалась к позициям австрийцев на 100 м. Войска скрытно подтягивались к районам прорыва и лишь непосредственно накануне наступления выводились в первую линию. Скрытно средоточивалась и артиллерия. В тылу была организована соответствующая подготовка войск. Солдат учили преодолевать заграждения, захватывать и удерживать позиции противника, артиллерия готова разрушать заграждения и оборонительные сооружения, сопровождать огнем свою пехоту. Командование Юго-Западного фронта и его армий сумело искусно сгруппировать свои войска. В целом силы фронта лишь незначительно превосходили силы противника. У русских было 40,5 пехотных дивизий (573 тысяч штыков), 15 кавалерийских дивизий (60 тысяч сабель), 1770 легких и 168 тяжелых орудий: у австро-венгров - 39 пехотных дивизий (437 тысяч штыков), 10 кавалерийских дивизий (30 тысяч сабель), 1300 легких и 545 тяжелых орудий. Это давало соотношение сил по пехоте 1,3:1 и по кавалерии 2:1 в пользу Юго-Западного фронта. По общему количеству орудий силы были равны, но тяжей артиллерии у противника было в 3,2 раза больше. Однако на участи прорыва, а их было одиннадцать, русские сумели создать значительное превосходство в силах: по пехоте в 2–2,5 раза, по артиллерии 1,5–1,7 раза, причем по тяжелой - в 2,5 раза. (См.: Вержховский, Первая мировая война 1914–1918. М., 1954. С. 71; Яковлев Н. Н. Последняя война старой России. М., 1994. С. 175.) Строжайшее соблюдение мер маскировки, скрытность всей подготовки столь мощного наступления обусловили его неожиданность для противника. В общих чертах его руководство знало о группировке русских, разведка добыла сведения о готовящейся атаке. Но высшее военное командование держав Центрального блока, убежденное в неспособности русских войск после поражений 1915 года к наступательным действиям, отвергало назревавшую угрозу. «Ранним теплым утром 4 июня 1916 года, 22 мая по старому стилю, австрийские войска, зарывшиеся перед русским Юго-Западным фронтом, не увидели восхода солнца, - пишет историк. - Вместо солнечных лучей с востока ослепительная и ослепляющая смертоносная сила. Тысячи снарядов превратили обжитые, сильно укрепленные позиции в ад… В это утро произошло неслыханное и невиданное в анналах кровопролитной, позиционной войны. Почти на всем протяжении Юго-Западного фронта атака удалась». (Яковлев Н. Н. Последняя война старой России. М., 1994. С. 169.) Этот первый, ошеломляющий успех был достигнут благодаря тесному взаимодействию пехоты и артиллерии. Русские артиллеристы продемонстрировали всему миру свое превосходство. Артиллерийская подготовка на различных участках фронта продолжалась от 6 до 45 часов. Австрийцы испытали на себе все виды русского артиллерийского огня, даже получили свою порцию химических снарядов. «Ходуном ходила земля. С воем и свистом летели снаряды трехдюймовок, с глухим стоном тяжелые взрывы сливались в одну страшную симфонию». (Семанов Макаров. Брусилов. М., 1989. С. 515.) Под прикрытием огня своей артиллерии русская пехота пошла атаку. Она двигалась волнами (по 3–4 цепи в каждой), следующий одна за другой через каждые 150–200 шагов. Первая волна, не задерживаясь на первой линии, сразу же атаковала вторую. Третью линию атаковали третья и четвертая (полковые резервы) волны, которые перекатывались через первые две (этот метод получил название «атаки перекатами» и был впоследствии использован союзниками на западноевропейском театре войны). Наиболее успешно прорыв был осуществлен на правом фланге в полосе наступления 8-й армии генерала Каледина, которая действовала на луцком направлении. Луцк был взят уже на третий день наступления, а на десятый день войска армии углубились в расположении противника на 60 км., и вышли на р. Стоход. Гораздо менее удачной была атака 11-й армии генерала Сахарова, столкнувшейся с ожесточенным сопротивлением австро-венгров. Зато на левом фланге фронта 9-я армия генерала Лечицкого продвинулась на 120 км и 18 июня взяла Черновцы. (Ростунов И. И. Русский фронт первой мировой войны. М., 1976. С. 310–313.) Успех надо было развивать. Обстановка требовала переноса направления главного удара с Западного фронта на Юго-Западный, но своевременно этого сделано не было. Ставка пыталась оказать давление на генерала А. Е. Эверта, командующего Западным фронтом, с целью вынудить его перейти в наступление, но тот, проявляя нерешительность, медлил. Убедившись в нежелании Эверта приступить к решительным действиям, сам Брусилов через его голову обратился к командующему левофланговой 3-й армией ладного фронта Л. П. Лешу с просьбой немедленно перейти в наступление и поддержать его 8-ю армию. Однако Эверт не разрешил своему подчиненному сделать это. Наконец, 16 июня Ставка убедилась необходимости использовать успех Юго-Западного фронта. Брусилову начали поступать резервы (5-й Сибирский корпус из состава Северного фронта генерала А. Н. Куропаткина и др.), а Эверт, хотя и с большим опозданием, но вынужден был под нажимом начальника Верховного Главнокомандующего генерала М. В. Алексеева перед наступлением на барановичском направлении. Однако оно закончилось неудачно. Между тем в Берлине и Вене уяснили масштабы катастрофы, постигшей австро-венгерскую армию. Из-под Вердена, из Германии, с итальянского и даже салоникского фронта на помощь разбитым армиям стали спешно перебрасываться войска. (Яковлев Н. Н. Последняя война старой России. М., 1994. С. 177.) Боясь потерять Ковель - важнейший центр коммуникаций, австро-германцы провели перегруппировку своих сил и начали мощные контратаки против 8-й русской армии. К концу июня на фронте наступило некоторое затишье. Брусилов, получив в подкрепление 3-ю, а затем Особую армии (последнюю сформировали из гвардейских корпусов, она была 13-й по счету и из суеверия ее назвали Особой), начал новое наступление с целью выйти на рубеж Ковель, Броды, Станислав. В ходе этого этапа операции Ковель так и не был взят русскими. Австро-германцам удалось стабилизировать фронт. Из-за просчетов Ставки, безволия и бездеятельности командующих Западным и Северным фронтами блестящая операция Юго-Западного фронта не получила того завершения, на которое можно было рассчитывать. Но она сыграла большую роль в ходе кампании 1916 года. Австро-венгерская армия потерпела сокрушительное поражение. Ее потери составили около 1,5 млн. убитыми и ранеными и оказались уже невосполнимыми. В плен было взято 9 тысяч офицеров и 450 тысяч солдат. Русские потеряли в этой операции 500 тысяч человек. (Вержховский Д. В. Первая мировая война 1914–1918. М., 1954. С. 74.) Русская армия, отвоевав 25 тысяч кв. км, вернула часть Галиции и всю Буковину. От ее победы Антанта получила неоценимые выгоды. Чтобы остановить наступление русских, с 30 июня по начало сентября 1916 года немцы перебросили с Западного фронта не менее 16 дивизий, австро-венгры свернули свое наступление против итальянцев и отправили в Галицию 7 дивизий, турки - 2 дивизии. (См.: Харботл Т. Битвы мировой истории. Словарь. М., 1993. С. 217.) Успех операции Юго-Западного фронта предопределил вступление 28 августа 1916 года Румынии в войну на стороне Антанты. Несмотря на свою незавершенность, эта операция представляет собой выдающееся достижение военного искусства, что не отрицают и иностранные авторы. Они воздают должное таланту русского генерала. «Брусиловский прорыв» - единственное сражение первой мировой войны, в названии которого фигурирует имя полководца. Список рекомендуемой литературы и источников 1. Брусилов А. А. Мои воспоминания. - М.-Л., 1929. 2. Ветошников Л. В. Брусиловский прорыв. - М., 1940. 3. Доманк А. На левом фланге Брусиловского прорыва // Пограничник. - 1994. - № 8. - С. 67–75. 4. Ростунов И. И. Генерал Брусилов. - М., 1964. 5. Советская военная энциклопедия: В 8-и т./ Гл. ред. комис. А. А. Гречко (пред.) и др. - М., 1976 - Т.1 - С. 605–606.

Наступление армий русского Юго-Западного фронта в мае – июне 1916 года стало первой успешной фронтовой операцией коалиции стран Антанты. Более того – это был первый прорыв неприятельского фронта в стратегическом масштабе. Примененные командованием русского Юго-Западного фронта новшества в смысле организации прорыва неприятельского укрепленного фронта стали первой и сравнительно успешной попыткой преодоления «позиционного тупика», ставшего одной из приоритетных характеристик боевых действий периода Первой мировой войны 1914–1918 годов.

Тем не менее достичь победы в борьбе посредством вывода из войны Австро-Венгрии, так и не удалось. В сражениях июля – октября ослепляющие победы мая – июня были утоплены в крови громадных потерь, а победоносные стратегические результаты войны на Восточном фронте канули втуне. И в этом вопросе далеко не все (хотя и, бесспорно, очень многое) зависело от главнокомандования Юго-Западного фронта, которому принадлежит честь организации, подготовки и проведения прорыва неприятельской обороны в 1916 году.

Оперативно-стратегическое планирование русской Ставки Верховного Главнокомандования на кампанию 1916 года подразумевало проведение стратегического наступления на Восточном фронте соединенными усилиями войск всех трех русских фронтов – Северного (командующий – ген. А. Н. Куропаткин, с 1 августа – ген. Н. В. Рузский), Западного (командующий – ген. А. Е. Эверт) и Юго-Западного (командующий – ген. А. А. Брусилов). К сожалению, ввиду определенных обстоятельств преимущественно субъективного характера данное планирование так и не удалось воплотить в жизнь. Вследствие ряда причин, предполагаемая Ставкой ВГК в лице Начальника Штаба Верховного Главнокомандующего ген. М. В. Алексеева операция группы фронтов вылилась лишь в отдельную фронтовую операцию армий Юго-Западного фронта, в который входило от четырех до шести армий.

Германский военный министр и начальник Полевого Генерального штаба ген. Э. фон Фалькенгайн

Позиционная борьба предполагает большие потери. Особенно – со стороны наступающего. Особенно – если не удалось совершить прорыв обороны противника и тем самым компенсировать собственные потери, понесенные в ходе штурма. Во многом упорство командования Юго-Западного фронта на раз заданном направлении и пренебрежение высших штабов к потерям в личном составе действующих войск объясняются внутренней логикой неожиданно вставшей перед всеми сторонами позиционной борьбы и вытекающими отсюда способами и методами ведения боевых действий.

Как говорят современные авторы, разработанная странами Антанты стратегия «размена» как средство разрешения выхода из тупика позиционной войны не могла не привести к самым катастрофичным результатам, так как, прежде всего, «подобный образ действий чрезвычайно негативно воспринимается собственными войсками». Обороняющийся несет меньшие потери, ибо может в большей мере использовать преимущества техники. Именно такой подход надломил и германские армии, бросаемые под Верден: солдат всегда надеется выжить, но в том сражении, где ему наверняка суждено погибнуть, солдат испытывает только ужас.

Что же касается потерь, то данный вопрос весьма и весьма спорен. При этом не столько цифрой потерь вообще, сколько соотношением их между противоборствовавшими сторонами. Устоявшиеся в отечественной историографии цифры соотношения потерь составляют: полтора миллиона, в том числе треть военнопленными, у противника против пятисот тысяч у русских. Трофеи русских составили 581 орудие, 1795 пулеметов, 448 бомбометов и минометов. Эти цифры берут свое начало с примерного подсчета данных официальных сообщений, впоследствии обобщенных в «Стратегическом очерке войны 1914–1918 гг.», М., 1923, часть 5.

Спорных нюансов здесь множество. Во-первых, это временные рамки. Около полумиллиона человек Юго-Западный фронт потерял лишь в мае – середине июля. В то же время австро-германские потери в полтора миллиона человек исчисляются на срок до октября. К сожалению, в ряде солидных работ временные рамки вовсе не указываются, что лишь затрудняет понимание истины. При этом цифры даже в одном и том же труде могут быть разными, что объясняется неточностью источников. Можно подумать, что подобное умалчивание может затмить подвиг русских людей, не имевших равного с врагом оружия и потому вынужденных платить своей кровью за неприятельский металл.

Во-вторых, это соотношение числа «кровавых потерь», то есть убитыми и ранеными, с числом пленных. Так, в июне – июле из армий Юго-Западного фронта поступило максимальное количество раненых за всю войну: 197 069 чел. и 172 377 чел. соответственно. Даже в августе 1915 года, когда обескровленные русские армии откатывались на восток, месячный приток раненых составлял цифру в 146 635.

Все это говорит о том, что кровавые потери русских в кампании 1916 года были большими, нежели даже в проигранной кампании 1915 года. Этот вывод дается нам выдающимся отечественным военным ученым генералом Н. Н. Головиным, занимавшим в ходе наступления армий Юго-Западного фронта должность начальника штаба 7-й армии. Н. Н. Головин говорит, что в летней кампании 1915 года процент кровавых потерь составил 59 %, а в летней кампании 1916 года – уже 85 %. При этом в 1915 году в плен угодило 976 000 русских солдат и офицеров, а в 1916 году – всего 212 000. Цифры австро-германских военнопленных, взятых в качестве трофеев войсками Юго-Западного фронта, в различных работах также варьируются от 420 000 до «более 450 000», а то и «подравниваются» до 500 000 чел. Все-таки разница в восемьдесят тысяч человек весьма существенна!

В западной историографии порой называются и совсем уж чудовищные цифры. Так, Оксфордская энциклопедия говорит своему широкому читателю, что в ходе Брусиловского прорыва русская сторона потеряла миллион человек убитыми. Выходит, что почти половину всех безвозвратных потерь русская Действующая армия за период участия Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917 гг.) понесла именно на Юго-Западном фронте в мае – октябре 1916 года.

Встает закономерный вопрос: а что же русские делали раньше? Эта цифра, ничтоже сумняшеся, преподносится читателю, несмотря на то что еще британский военный представитель при русской Ставке А. Нокс сообщал, что около миллиона человек составили общие потери Юго-Западного фронта. При этом А. Нокс справедливо указывал, что «Брусиловский прорыв стал самым выдающимся военным событием года. Он превосходил другие операции союзников и по масштабу захваченной территории, и по количеству уничтоженных и взятых в плен солдат противника, и по числу вовлеченных вражеских частей».

Цифра в 1 000 000 потерь (это опора на официальные данные русской стороны) дается еще столь авторитетным исследователем, как Б. Лиддел-Гарт. Но! У него ясно сказано: «Общие потери Брусилова, хотя и ужасные, составившие 1 млн. человек…» То есть здесь совершенно справедливо говорится обо всех потерях русских – убитыми, ранеными и пленными. А по версии Оксфордской энциклопедии можно подумать, что армии Юго-Западного фронта, следуя обычному соотношению между безвозвратными и иными потерями (1:3), потеряли до 4 000 000 человек. Согласитесь, что разница более чем в четырехкратном размере – все-таки вещь весьма существенная. А всего-то добавили одно-единственное слово «убитыми» – и смысл меняется самым коренным образом.

Недаром ведь в западной историографии почти не вспоминают о русской борьбе 1915 года на Восточном фронте – той самой борьбе, что позволила союзникам создать свои вооруженные силы (прежде всего, Великобритания) и тяжелую артиллерию (Франция). Той самой борьбе, когда русская Действующая армия и потеряла большую часть своих сыновей, оплачивая русской кровью устойчивость и отдых Французского фронта.

Засада в лесу

А тут потери лишь убитыми: миллион человек в 1916 году и миллион до Брусиловского прорыва (общая цифра в два миллиона убитых русских дается в большинстве западных исторических трудов), вот и логический вывод, что русские в сражениях на континенте прилагали в 1915 году ничуть не большие усилия по сравнению с англо-французами. И это в то время, когда на Западе шло вялое позиционное «перепихивание», а весь Восток полыхал в огне! А почему так? Ответ прост: связались, мол, ведущие западные державы с отсталой Россией, а те и воевать-то как следует не умели.

Бесспорно, что серьезные исторические исследования западной историографии все-таки придерживаются объективных цифр и критериев. Просто почему-то в наиболее авторитетной и общедоступной Оксфордской энциклопедии данные неузнаваемо искажены. Представляется, это следствие тенденции преднамеренной недооценки значения Восточного фронта и вклада русской армии в достижение победы в Первой мировой войне в пользу блока Антанты. Ведь даже и тот же сравнительно объективный исследователь Б. Лиддел-Гарт также полагает, что «истинная история войны 1915 года на Восточном фронте представляет упорную борьбу между Людендорфом, пытавшимся добиться решительных результатов применением стратегии, которая, по крайней мере в географическом отношении, была непрямыми действиями, и Фалькенгайном, считавшим, что при помощи стратегии прямых действий он сможет уменьшить потери своих войск и одновременно подорвать наступательную мощь России». Вот так! Русские, считай, ничего и не делали, а если их и не выбили из войны, то лишь потому, что высшие военные руководители Германии не смогли столковаться между собой по поводу наиболее действенного способа разгрома русских.

Наиболее объективными представляются данные Н. Н. Головина, который называет общую цифру русских потерь в летней кампании 1916 года с 1 мая по 1 ноября в 1 200 000 убитыми и ранеными и 212 000 пленными. Ясно, что сюда должны входить также потери армий Северного и Западного фронтов, а также русского контингента в Румынии с сентября. Если вычесть из 1 412 000 предполагаемые потери русских войск на других участках фронта, то на долю Юго-Западного фронта останется не более 1 200 000 потерь. Однако эти цифры не могут быть окончательными, так как и Н. Н. Головин мог ошибаться: его труд «Военные усилия России в Мировой войне» чрезвычайно точен, но в отношении исчисления потерь в людском составе сам автор оговаривается, что приводимые данные являются лишь максимально приближенными, согласно авторским вычислениям.

В определенной степени эти цифры подтверждаются данными Начальника Военных Сообщений при Ставке Верховного Главнокомандующего ген. С. А. Ронжина, который говорит, что за весну – лето 1916 года с Юго-Западного фронта в ближний и дальний тыл было вывезено свыше миллиона раненых и больных.

Здесь также можно отметить, что цифра западных исследователей в 1 000 000 человек, потерянных русскими армиями в ходе Брусиловского прорыва за весь период ударов Юго-Западного фронта с мая по октябрь 1916 года, не является «взятой с потолка». Цифра в 980 000 человек, потерянных армиями ген. А. А. Брусилова, была указана французским военным представителем на Петроградской конференции февраля 1917 года ген. Н.-Ж. де Кастельно в рапорте французскому военному министерству от 25 февраля 1917 года. Очевидно, что это та официальная цифра, что была названа французам русскими коллегами самого высокого уровня – прежде всего, исполняющим обязанности Начальника Штаба Верховного Главнокомандующего ген. В. И. Гурко.

Что же касается австро-германских потерь, то и здесь можно встретить самые различные данные, различающиеся чуть ли не в миллион человек. Так, самые большие цифры неприятельских потерь были названы самим главкоюзом ген. А. А. Брусиловым в своих воспоминаниях: свыше 450 000 пленных и свыше 1 500 000 убитыми и ранеными за период с 20 мая по 1 ноября. Эти данные, основанные на официальных донесениях русских штабов, и были поддержаны всей последующей отечественной историографией.

В то же время зарубежные данные не дают столь громадного соотношения потерь между сторонами. Например, венгерские исследователи, не приводя, правда, временных рамок Брусиловского прорыва, называют потери русских войск в более чем 800 000 человек при потерях австро-венгров (без немцев) «приблизительно 600 000 человек». Такое соотношение ближе к истине.

И в отечественной историографии существуют довольно осторожные точки зрения по данному вопросу, корректирующие как число русских потерь, так и соотношение потерь противоборствующих сторон. Так, специально исследовавший данный вопрос С. Г. Нелипович справедливо пишет: «…Прорыв у Луцка и на Днестре действительно потряс австро-венгерскую армию. Однако уже к июлю 1916 года она оправилась от поражения и с помощью германских войск смогла не только отразить дальнейшие атаки, но и разгромить Румынию… Противник уже в июне разгадал направление главного удара и затем отразил его с помощью мобильных резервов на узловых участках фронта». Далее, С. Г. Нелипович считает, что австро-германцы потеряли на Восточном фронте до конца 1916 года «чуть более 1 000 000 человек». И если против армий генерала Брусилова с других фронтов было переброшено тридцать пять дивизий, то Румыния потребовала для своего разгрома сорок одну дивизию.

Пулеметная точка на охране штаба

Таким образом, дополнительные усилия австро-германцев были в большей степени направлены не столько против русского Юго-Западного фронта, сколько против румын. Правда, следует учитывать, что в Румынии также действовали русские войска, которые к концу декабря 1916 года составили новый (Румынский) фронт в три армии, насчитывавших в своих рядах пятнадцать армейских и три кавалерийских корпуса. Это – более миллиона русских штыков и сабель при том, что собственно румынских войск на фронте находилось уже не более пятидесяти тысяч человек. Не вызывает сомнений, что с ноября 1916 года львиную долю союзных войск в Румынии составляли уже русские, против которых, собственно говоря, и сражалась та самая сорок одна австро-германская дивизия, понесшая в борьбе с румынами в Трансильвании и под Бухарестом не столь уж тяжелые потери.

В то же время С. Г. Нелиповичем называются и данные о потерях Юго-Западного фронта: «Только по приблизительным подсчетам по ведомостям Ставки, Юго-Западный фронт Брусилова потерял с 22 мая по 14 октября 1916 года 1,65 млн. чел.», в том числе 203 000 убитыми и 152 500 пленными. «Именно это обстоятельство и решило судьбу наступления: русские войска благодаря «методе Брусилова» захлебнулись собственной кровью». Также С. Г. Нелипович справедливо пишет, что «операция не имела четко поставленной цели. Наступление развивалось ради самого наступления, в котором априори предполагалось, что противник понесет большие потери и задействует больше войск, нежели русская сторона». То же самое можно было наблюдать в сражениях под Верденом и на Сомме.

Напомним, что ген. Н. Н. Головин указывал, что с 1 мая по 1 ноября все русские войска на Восточном фронте потеряли 1 412 000 чел. То есть это – на всех трех фронтах русской Действующей армии, плюс Кавказская армия, где в 1916 году было проведено три масштабные операции – Эрзерумская и Трапезундская наступательные и Огнотская оборонительная. Тем не менее называемые цифры русских потерь в различных источниках значительно расходятся (более 400 000!), и вся проблема заключается, очевидно, в исчислении потерь противника, которые даются, прежде всего, согласно ссылкам на официальные австро-германские источники, не отличающиеся надежностью.

Утверждения о ненадежности австро-германских источников уже неоднократно поднимались в мировой историографии. В то же время цифры и данные солидных монографий и обобщающих трудов базируются как раз на официальных данных, за неимением прочих. Сопоставление различных источников, как правило, дает тот же результат, так как все преимущественно исходят из одних и тех же данных. Например, русские данные также грешат большой неточностью. Так, последний отечественный труд «Мировые войны XX века», исходящий из официальных данных государств – участников войны, называет потери Германии в войне: 3 861 300 чел. всего, в том числе 1 796 000 погибших. Если учитывать, что большую часть своих потерь немцы понесли все-таки во Франции, а, кроме того, сражались на всех без исключения фронтах Мировой войны, то ясно, что больших цифр потерь против русского Юго-Западного фронта ожидать нельзя.

Действительно, в другой своей публикации С. Г. Нелипович представил австро-германские данные о потерях армий Центральных держав на Восточном фронте. По ним выходит, что в кампанию 1916 года противник потерял на Востоке 52 043 чел. убитыми, 383 668 пропавшими без вести, 243 655 ранеными и 405 220 больными. Это и есть те самые «чуть более 1 000 000 человек». Б. Лиддел-Гарт также указывает, что в руках русских оказалось триста пятьдесят тысяч пленных, а не полмиллиона. Хотя, как представляется, соотношение между ранеными и убитыми как девять к двум – это преуменьшение безвозвратных потерь.

Все-таки донесения русских командиров в полосе военных действий армий Юго-Западного фронта и воспоминания русских участников событий дают во многом иную картину. Таким образом, вопрос о соотношении потерь противоборствующих сторон остается открытым, так как наверняка данные обеих сторон грешат неточностью. Очевидно, истина и впрямь, как всегда, находится где-то посередине. Так, западный историк Д. Террейн приводит несколько иные цифры по всей войне, представленные самими немцами: 1 808 545 убитых, 4 242 143 раненых и 617 922 пленных. Как видим, разница с вышеназванными цифрами относительно небольшая, но тут же Террейн оговаривается, что, по подсчетам союзников, немцы потеряли пленными 924 000 чел. (отличие на треть!), так что «очень возможно, что в такой же степени занижены и две другие категории».

Также и А. А. Керсновский в своей работе «История русской армии» постоянно указывает на тот факт, что австро-германцы занижали действительное число своих потерь в сражениях и операциях, порой в три-четыре раза, одновременно чрезмерно завышая потери своих противников, особенно русских. Понятно, что такие данные немцев и австрийцев, подаваемые в ходе войны в качестве отчета, полностью перешли в официальные труды. Достаточно вспомнить цифры Э. Людендорфа о шестнадцати русских дивизиях 1-й русской армии на первом этапе Восточно-Прусской наступательной операции августа 1914 года, кочующие по всем западным и даже российским исследованиям. Между тем в 1-й армии в начале операции числилось всего шесть с половиной пехотных дивизий, а шестнадцати не было вообще и к окончанию.

Например, поражение русской 10-й армии в Августовской операции января 1915 года и пленение немцами 20-го армейского корпуса выглядят так, что германцами якобы было взято в плен 110 000 человек. Между тем, по отечественным данным, все потери 10-й армии (к началу операции – 125 000 штыков и сабель) составили не более 60 000 человек, в том числе большая часть, несомненно, – пленными. Но ведь не всю же армию! Недаром, немцы не только не сумели развить свой успех, остановившись напротив русских оборонительных рубежей на реках Бобр и Неман, но и были отбиты после подхода русских резервов. На наш взгляд, Б. М. Шапошников однажды справедливо отметил, что «германские историки твердо усвоили правило Мольтке: в исторических трудах «писать правду, но не всю правду». Применительно к Великой Отечественной войне о том же – заведомо ложном преувеличении сил противника немцами во имя превознесения собственных усилий, – говорит и С. Б. Переслегин. Традиция, однако: «В целом это утверждение является следствием умения немцев путем несложных арифметических манипуляций создать после сражения его альтернативную Реальность, в которой противник всегда бы имел превосходство (в случае немецкого поражения – многократное)».

Юнкера Николаевского кавалерийского училища в Действующей армии

Здесь надо привести еще одно любопытное свидетельство, которое, быть может, хотя бы в небольшой степени может пролить свет на принцип подсчета потерь в русских армиях в период проведения Брусиловского прорыва. С. Г. Нелипович, называя потери Юго-Западного фронта в 1 650 000 человек, указывает, что это есть данные подсчета потерь, согласно ведомостям Ставки, то есть, очевидно, согласно сведениям, прежде всего, представляемым штабом Юго-Западного фронта в высшие инстанции. Так вот по поводу подобных ведомостей интересное свидетельство можно получить от дежурного генерала при штабе 8-й армии графа Д. Ф. Гейдена. Именно этот институт штаба должен был составлять ведомости потерь. Граф Гейден сообщает, что в бытность ген. А. А. Брусилова командармом-8, генерал Брусилов умышленно завышал потери вверенных ему войск: «Сам Брусилов часто меня преследовал за то, что я слишком придерживаюсь истины и показываю высшему начальству, то есть штабу фронта, то, что в действительности есть, а не преувеличиваю цифр потерь и нужных пополнений, вследствие чего нам присылалось меньше того, что нам нужно».

Иными словами, генерал Брусилов, стремясь добиться присылки большого количества пополнений, уже в 1914 году, будучи тогда еще командармом-8, приказывал преувеличивать цифры потерь, дабы получить в свое распоряжение больше резервов. Вспомним, что резервы Юго-Западного фронта к 22 мая 1916 года, сосредоточенные позади 8-й армии, составляли всего лишь две пехотные и одну кавалерийскую дивизию. Резервов не хватало даже для того, чтобы развить успех: это обстоятельство, например, вынудило командарма-9 ген. П. А. Лечицкого посадить в окопы 3-й кавалерийский корпус ген. графа Ф. А. Келлера, так как больше некем было прикрыть оголившийся вследствие вывода пехотных корпусов на намеченные для прорыва участки фронт.

Вполне возможно, что и в 1916 году, на посту главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта, ген. А. А. Брусилов продолжил практику умышленного завышения потерь своих войск, чтобы получить от Ставки значительные пополнения. Если упомянуть, что резервы Ставки, сосредоточенные на Западном фронте, так и не были использованы по назначению, то такие действия генерала Брусилова, чьи армии имели громадные по сравнению с соседями успехи, представляются вполне логичными и как минимум заслуживающими сочувственного внимания.

Таким образом, официальные данные не есть панацея точности, и потому, наверное, надо искать золотую середину, опираясь в том числе и на архивные документы (которые, кстати, также имеют склонность к неправде, особенно в отношении всегда заведомо преувеличиваемых потерь противника), и на свидетельства современников. В любом случае, как представляется, в таких столь спорных вопросах можно говорить только о наиболее точном приближении к истине, но никак не о ней самой.

К сожалению, представляемые учеными те или иные цифры, показанные в архивах и, бесспорно, нуждающиеся в уточнениях, в дальнейшем распространяются в литературе уже как единственно истинные и имеющие далеко идущие последствия. При этом каждый такой «последующий распространитель» берет на вооружение те цифры (а они могут весьма отличаться друг от друга, как в примере с тем же Брусиловским прорывом – на полмиллиона потерь), которые выгодны для его собственной концепции. Так, бесспорно, что большие потери кампании 1916 года надломили волю личного состава Действующей армии к продолжению борьбы, а также повлияли на настроения тыла. Однако вплоть до падения монархии войска готовились к новому наступлению, тыл продолжал свою работу, и говорить о том, что держава рушилась, было бы преждевременно. Без определенных политических событий, устроенных либеральной оппозицией, морально надломленная страна, очевидно, продолжила бы борьбу до победы.

Приведем конкретный пример. Так, Б. В. Соколов, стремясь (во многом справедливо) объединить в своих выводах практику ведения войны Россией/СССР в XX веке в отношении человеческих потерь, старается называть крайние высшие цифры как для Первой мировой, так и для Великой Отечественной войн. Просто потому, что это и есть его концепция – русские ведут войну, «заваливая противника горами трупов». И если в отношении Великой Отечественной войны, которую Б. В. Соколов, собственно говоря, и изучает, данные выводы в работах подтверждаются теми или иными расчетами автора (неважно – верными или нет, главное, что расчеты проводятся), то для Первой мировой войны просто берутся те цифры, что наиболее подходят для концепции. Отсюда же и общие итоги ведения борьбы: «…окончательно подорвало мощь русской армии и спровоцировало революцию с формальной точки зрения успешное наступление русской императорской армии – знаменитый Брусиловский прорыв. Огромные безвозвратные потери, значительно превышавшие неприятельские, деморализовали русские войска и общественность». Далее оказывается, что «значительно превышавшие потери» – это в два-три раза.

В отечественной историографии приводятся различные цифры, но никто не говорит о том, что русские потери в Брусиловском прорыве превысили потери австро-германцев в два-три раза. Если, правда, только Б. В. Соколов имеет в виду исключительно безвозвратные потери, то тогда взятые им крайние цифры действительно присутствуют. Хотя, повторимся, что на надежность австро-германских данных рассчитывать нельзя, а между тем только они преподносятся чуть ли не как идеал военной статистики.

Характерное свидетельство: несмотря на мобилизацию в годы Второй мировой войны двадцати процентов населения в вооруженные силы, безвозвратные потери войск фашистской Германии представляются в три-четыре миллиона человек. Даже если предположить, что число калек – это примерно столько же, то удивительно поверить, что в 1945 году могла капитулировать как минимум десятимиллионная армия. С вдвое меньшим контингентом после Вяземского «котла» Красная армия опрокинула фашистов в Битве за Москву в декабре 1941 года.

А это – крайние цифры немецкой статистики. Только в отношении советских потерь берутся высшие крайние цифры, а в отношении немецких – низшие крайние цифры. При этом советские потери подсчитываются теоретическими расчетами на основании Книг Памяти, где неизбежны многочисленные накладки, а германские потери – просто на основании официальных данных низшего уровня подсчета. Вот и вся разница – зато как заманчив вывод о «заваливании врага трупами».

Одно ясно точно: русские войска Юго-Западного фронта в 1916 году потеряли очень много людей, так много, что это обстоятельство поставило под сомнение возможность достижения окончательной победы в войне под эгидой режима Николая II. Согласно тому же ген. Н. Н. Головину, в 1916 году процент кровавых потерь держался на уровне 85 %, в то время как в 1914–1915 годах он составлял лишь 60 %. То есть, вне сомнения, дело не столько в потерях вообще, сколько в соотношении платы за поманившую было победу. Смена ошеломительных успехов маневренных сражений тупой и донельзя кровопролитной лобовой «мясорубкой» не могла не понизить морального состояния солдат и офицеров, которые в отличие от вышестоящих штабов все прекрасно понимали. Войскам, но не штабам, было ясно, что лобовое наступление на ковельском направлении обречено на провал.

Во многом большие потери объясняются тем обстоятельством, что русские дивизии были слишком «перегружены» людьми по сравнению с противником. Перед войной русская пехотная дивизия имела в своем составе шестнадцать батальонов против двенадцати в армиях Германии и Австро-Венгрии. Затем, во время Великого отступления 1915 года полки были сведены в трехбатальонный состав. Тем самым достигался оптимальный коэффициент соотношения между человеческим «наполнением» такого тактически самостоятельного подразделения, как дивизия, и огневой мощью этой тактической единицы. Но после пополнения Действующей армии новобранцами зимой-весной 1916 года четвертые батальоны всех полков стали состоять из одних новобранцев (вообще отказаться от четвертых батальонов, только увеличивающих потери, русское командование так и не смогло). Степень же снабжения техникой осталась на прежнем уровне. Понятно, что избыток пехоты в лобовых боях, ведшихся к тому же в условиях прорыва сильных оборонительных полос противника, только увеличивал число напрасных потерь.

Суть проблемы здесь состоит в том, что в России не жалели человеческой крови – времена Румянцева и Суворова, бивших врага «не числом, но умением», безвозвратно прошли. После этих «российских победоносцев» воинское «умение» полководца неизбежно предусматривало и должное «число». Сам главкоюз ген. А. А. Брусилов говорил так по этому поводу: «Слыхал я упреки, что я не жалел дорогой солдатской крови. Признать себя в этом виновным я по совести не могу. Правда, раз дело началось, я настоятельно требовал доведения его до успешного конца. Что же касается количества пролитой крови, то оно зависело не от меня, а от тех технических средств, которыми меня снабжали сверху, и не моя вина, что патронов и снарядов было мало, недоставало тяжелой артиллерии, воздушный флот был до смешного мал и недоброкачественен и так далее. Все подобные тяжкие недочеты, конечно, влияли на увеличение наших потерь убитыми и ранеными. Но при чем же я тут? В моих настоятельных требованиях не было недостатка, и это все, что я мог сделать».

Вряд ли ссылки генерала Брусилова на недостаток технических средств ведения боя можно поставить в качестве несомненного оправдания за огромные потери. Упорство русских атак на ковельском направлении говорит, скорее, об отсутствии оперативной инициативы в штабе Юго-Западного фронта: выбрав один-единственный объект для ударов, русская сторона тщетно пыталась овладеть им даже тогда, когда стало ясно, что подготовленных резервов не хватит для наступления к Висле и в Карпаты. Чем надо было бы развивать прорыв к Брест-Литовску и далее, если те люди, что были подготовлены в период позиционного затишья, уже погибли в этих боях?

Тем не менее столь тяжелые потери в объективном отношении все-таки имеют оправдание. Именно Первая мировая война стала конфликтом, в котором средства обороны неизмеримо превосходили по своей мощи средства атаки. Поэтому наступающая сторона несла несравненно большие потери, нежели обороняющаяся, в условиях того «позиционного тупика», в котором с конца 1915 года застыл Русский фронт. В случае тактического прорыва оборонительных рубежей обороняющийся терял много людей пленными, но убитыми – гораздо меньше. Единственный выход был в достижении наступающей стороной оперативного прорыва и развертывания его в стратегический прорыв. Однако этого в позиционной борьбе ни одна из сторон так и не сумела добиться.

Примерно подобное соотношение потерь было свойственно и Западному фронту в кампании 1916 года. Так, в Битве на Сомме только в первый день наступления 1 июля по новому стилю британские войска потеряли пятьдесят семь тысяч человек, из коих – почти двадцать тысяч убитыми. Британский историк пишет об этом: «Более тяжелого поражения британская корона не знала со времен Гастингса». Причина этих потерь – атака той неприятельской оборонительной системы, что строилась и совершенствовалась не один месяц.

Битва на Сомме – наступательная операция англо-французов на Западном фронте по преодолению глубокоэшелонированной обороны германцев – проходила в то же самое время, что и наступление армий русского Юго-Западного фронта на Восточном фронте в ковельском направлении. За четыре с половиной месяца наступления, несмотря на высокую обеспеченность техническими средствами ведения боя (вплоть до танков на втором этапе операции) и доблесть английских солдат и офицеров, англо-французы потеряли восемьсот тысяч человек. Потери немцев – триста пятьдесят тысяч, в том числе – сто тысяч пленными. Приблизительно то же самое соотношение потерь, что и в войсках ген. А. А. Брусилова.

Конечно, можно сказать, что русские все-таки ударили по австрийцам, а не по немцам, качественный потенциал войск которых был выше, нежели у австро-венгров. Но ведь Луцкий прорыв и застопорился только тогда, когда на всех важнейших направлениях наступления русских войск появились германские части. В то же время только за лето 1916 года, невзирая на ожесточенные бои под Верденом и особенно на Сомме, немцы перебросили на Восточный фронт не менее десяти дивизий из Франции. А каковы результаты? Если русский Юго-Западный фронт продвинулся вперед на 30 – 100 километров по фронту шириной в 450 километров, то англичане прошли в глубь удерживаемой немцами территории лишь на десять километров по тридцатикилометровому фронту в ширину.

Можно сказать, что австрийские укрепленные позиции были хуже немецких во Франции. И это также верно. Но ведь и англо-французы имели гораздо более мощное техническое обеспечение своей операции. В количестве тяжелых орудий на Сомме и на Юго-Западном фронте разница была десятикратной: 168 против 1700. Опять-таки, англичане не испытывали нужды в боеприпасах, подобно русским.

И, что, наверное, самое главное, никто не подвергает сомнению доблесть британских солдат и офицеров. Здесь достаточно вспомнить, что Англия дала своим вооруженным силам более двух миллионов добровольцев, что в 1916 году на фронте находились почти исключительно добровольцы, и, наконец, что двенадцать с половиной дивизий, что дали Западному фронту британские доминионы, также состояли из добровольцев.

Суть проблемы вовсе не в неумении генералитета стран Антанты или непобедимости немцев, а в том самом «позиционном тупике», что образовался на всех фронтах Первой мировой войны потому, что оборона в боевом отношении оказалась несравненно сильнее наступления. Именно этот факт вынуждал наступающую сторону платить за успех громадной кровью даже при надлежащем артиллерийском обеспечении операции. Как абсолютно справедливо говорит английский исследователь, «в 1916 году немецкая оборона на Западном фронте не могла быть преодолена никакими средствами, имевшимися в распоряжении генералов союзных армий. До тех пор пока не будут найдены какие-то средства обеспечения пехоты более тесным огневым сопровождением, масштабы потерь будут огромными. Другим решением этой проблемы было бы прекратить войну совсем».

Сибирский летучий санитарный отряд

Остается только добавить, что так же непреодолимо немецкая оборона была выстроена и на Восточном фронте. Именно поэтому остановился Брусиловский прорыв и захлебнулся удар армий Западного фронта ген. А. Е. Эверта под Барановичами. Единственной альтернативой, на наш взгляд, могло стать только «раскачивание» неприятельской обороны перманентными переносами направления главного удара, как только предыдущее такое направление оказывалось бы под защитой сильной германской группировки. Это и львовское направление по директиве Ставки от 27 мая. Это и перегруппировка сил в 9-ю армию ген. П. А. Лечицкого, против которой не хватало немецких частей. Это и своевременное использование вступления в войну Румынии на стороне Антанты 14 августа.

Вдобавок, возможно, следовало в максимальной степени использовать кавалерию не в качестве ударной группы, а в качестве средства развития прорыва обороны противника в глубину. Отсутствие развития Луцкого прорыва наряду со стремлением штаба Юго-Западного фронта и лично главкоюза ген. А. А. Брусилова наступать именно на ковельском направлении привело к незавершенности операции и чрезмерным потерям. В любом случае на то, чтобы «заткнуть все дыры», у немцев не хватило бы войск. Ведь ожесточенные бои шли и на Сомме, и под Верденом, и в Италии, и под Барановичами, а в войну собиралась вступить и Румыния. Однако ни на одном из фронтов это преимущество не было использовано, хотя именно русский Юго-Западный фронт своим блестящим тактическим прорывом получил наибольшие возможности для того, чтобы переломить хребет вооруженным силам Центральных держав.

Так или иначе, русские людские потери кампании 1916 года имели массу важных последствий для дальнейшего развития событий. Во-первых, обескровившие армии Юго-Западного фронта громадные потери не внесли существенного изменения в общее стратегическое положение Восточного фронта, в связи с чем В. Н. Доманевский, генерал-эмигрант, считал, что «наступления в 1916 году обратились в прелюдию марта и ноября 1917 года». Ему вторит и ген. А. С. Лукомский, начальник 32-й пехотной дивизии, дравшейся в составе Юго-Западного фронта: «Неудача операции лета 1916 года имела своим последствием не только то, что этим затягивалась вся кампания, но кровопролитные бои этого периода дурно отразились и на моральном состоянии войск». В свою очередь, будущий военный министр Временного правительства ген. А. И. Верховский вообще считал, что «мы могли кончить войну в этот год, однако понесли «огромные, ни с чем не сообразные потери».

Во-вторых, гибель подготовленных за зиму солдат и офицеров, призванных в Вооруженные Силы после провальной кампании 1915 года, означала, что продвижение вперед, на запад, будет вновь, как и в 1914 году, подпитываться наспех подготовленными резервами. Вряд ли такая позиция была выходом из ситуации, однако в России почему-то не делали разницы между перволинейными и второочередными дивизиями, между кадровыми и ополченскими полками. Почти не делали, полагая, что раз поставленная задача должна быть выполнена любой ценой, вне зависимости от цены победы на данном участке фронта.

Бесспорно, удавшийся прорыв на Ковель должен был бы образовать громадную «прореху» в австро-германской обороне. Должны были бы перейти в наступление и армии Западного фронта ген. А. Е. Эверта. А в случае удачного продвижения вперед на очереди стояли и войска Северного фронта ген. А. Н. Куропаткина (в августе – Н. В. Рузского). Но ведь всего этого можно было бы добиться ударом на ином участке Юго-Западного фронта. На том, что был наименее укреплен, менее насыщен германскими дивизиями, имел бы больший диапазон альтернатив в отношении развития прорыва.

Однако, как бы в насмешку, русское командование предпочитало преодолевать оборону врага по линии наибольшего сопротивления. И это – после выдающейся победы! Примерно то же самое произойдет и в 1945 году, когда после ослепительной Висло-Одерской наступательной операции советское командование бросилось на штурм Берлина в лоб, через Зееловские высоты, хотя наступление армий 1-го Украинского фронта предоставляло куда большие успехи при гораздо меньших потерях. Правда, в 1945 году, в отличие от 1916 года, дело закончилось победой, а не отражением атак нашей стороны, но какова была цена.

Итак, цена кровью войск за победу Брусиловского прорыва была ни с чем не сообразна, да вдобавок победы в ударной армии фактически закончились уже в июне, хотя атаки продолжались еще три месяца. Впрочем, уроки были учтены: так, на Совещании высшего командного состава в Ставке 17 декабря 1916 года было признано, что напрасные потери только подрывают мобилизационные возможности Российской империи, уже и так близкие к исчерпанию. Признавалось, что необходимо «крайне внимательно относиться к операциям, дабы не было излишних потерь… нельзя операции производить там, где это невыгодно в тактическом и артиллерийском отношениях… как бы ни было выгодно направление удара в стратегическом отношении».

Главным следствием исхода кампании 1916 года стал воспринятый российским социумом заведомо неверный и несправедливый тезис о решительном подрыве престижа и авторитета существующей государственной власти в смысле обеспечения конечной победы в войне. Если в 1915 году поражения Действующей армии объяснялись недостатками техники и боеприпасов, и войска, все отлично понимавшие, тем не менее дрались с полной верой в конечный успех, то в 1916 году было практически все, а победа вновь ускользнула из рук. И речь здесь идет не о победе на поле боя вообще, а о диалектическом соотношении победы, платы за нее, а также видимой перспективы конечного благоприятного исхода войны. Неверие в командиров вызвало сомнения в возможности достижения победы под эгидой существующей верховной власти, которая в описываемый период была авторитарно-монархической и возглавлялась императором Николаем II.

Из книги В схватке с «волчьими стаями». Эсминцы США: война в Атлантике автора Роско Теодор

Итоги Влияние анархономики на вашем рынке в будущем утвердится и усилится под влиянием нескольких факторов. Емкость и мощность компьютеров возрастет. Более распространенным станет и мобильное подключение к интернету.В результате появятся более эффективные способы

Из книги Другая хронология катастрофы 1941. Падение "сталинских соколов" автора Солонин Марк Семёнович

Итоги Значение Корейской войны оказалось колоссальным. Соединенные Штаты оказались вовлеченными в войну на Азиатском материке. Они сражались в обычной войне с китайцами, имевшими неисчерпаемые людские ресурсы, значительно превосходившие возможности США. Никогда ранее

Из книги Крылья Сикорского автора Катышев Геннадий Иванович

Итоги операции 1. Потери в корабляхАРГЕНТИНА Крейсер «Генерал Бельграно» + ПЛ «Санта Фе» ++ Патр. катер «Ислас Мальвинас» ++ Патр. катер «Рио Игуасу» + Транспорт «Рио Каркарана» + Транспорт «Ислас де Лос Эстадос» + Транспорт «Монсумен» выбросился на берег, поднят, но списан

Из книги Жить в России автора Заборов Александр Владимирович

Некоторые итоги К концу лета 1944 года подводная война практически завершилась. Немецкие лодки оказались совершенно неспособны перерезать коммуникации, идущие из Америки к новому фронту в Европе. Огромное количество транспортов, необходимое для нормального снабжения

Из книги Три цвета знамени. Генералы и комиссары. 1914–1921 автора Иконников-Галицкий Анджей

1.6. Итоги и обсуждение В самом начале четвёртой главы мы обсудили некоторые характерные особенности боевых действий в Прибалтике. Сейчас же я хочу обратить внимание читателя на две примечательные черты в изображении и восприятии истории этих событий. Летом 41-го среди

Из книги В поисках Эльдорадо автора Медведев Иван Анатольевич

Из книги Русская мафия 1991–2014. Новейшая история бандитской России автора Карышев Валерий

Из книги Крах плана «Барбаросса». Том II [Сорванный блицкриг] автора Гланц Дэвид М

Итоги Снесарев был поставлен во главе Академии как раз тогда, когда разворачивалось деникинское наступление на Москву. Наступление закончилось катастрофой; белые откатились к Белгороду и Харькову. В ноябре 1919 года Деникин назначил своего недруга Врангеля командующим

Из книги автора

Итоги Продолжавшаяся два года и десять месяцев первая английская кругосветная экспедиция стала самым выгодным коммерческим предприятием в истории мореплавания. Елизавета I и другие пайщики получили 4700 % прибыли на вложенный капитал. Стоимость привезенных Дрейком

Из книги автора

Итоги в МВД Выступая на коллегии ГУ МВД по Москве, посвященной итогам работы полиции в 2013 году, глава МВД РФ Владимир Колокольцев жестко раскритиковал действия стражей порядка. Оказалось, что, добившись в целом неплохих результатов в своей работе, они занимались и

Из книги автора

Глава 10 Итоги Когда 22 июня 1941 г. германский вермахт устремился на восток на Советский Союз, приступив к реализации плана «Барбаросса», рейхсканцлер Германии Адольф Гитлер, его генералы, большинство немцев и значительная часть населения стран Запада ожидали скорой

Первая мировая война не подарила русской истории большого числа ярких победных сражений. Отдельные успехи сменялись крупными и масштабными неудачами. Русская армия, готовившаяся к войне, которая завершится за два - три месяца, уже к началу 1915 года стала испытывать острейший дефицит в боеприпасах, особенно в артиллерийских снарядах. Отечественная промышленность перестроиться на военные рельсы не сумела, и боеприпасы пришлось срочно закупать у союзников.

Следствием всего этого стало Великое отступление 1915 года, в ходе которого русская армия оставила Галицию, Литву, Польшу. Генерал Деникин , вспоминая этот период, писал: «Ни патронов, ни снарядов. Изо дня в день кровавые бои, изо дня в день тяжкие переходы, бесконечная усталость — физическая и моральная; то робкие надежды, то беспросветная жуть…»

Общие потери русской армии в живой силе за период Великого отступления превысили 1 миллион человек. Неудачи на фронтах серьёзно сказались и на состоянии русского общества, его отношении к войне.

Большие планы Антанты

В 1916 году страны Антанты намеревались коренным образом переломить ход войны и нанести противнику решающее поражение. На конференции союзников в марте 1916 года был утверждён общий стратегический план, в рамках которого англо-французские войска готовили операцию на Сомме, а русская армия должна была начать наступление силами трёх фронтов — Северного, Западного и Юго-Западного.

Предполагалось, что русские войска, имея над противником большое превосходство в живой силе, смогут нанести врагу решительное поражение. Направлением главного удара был выбран Западный фронт, которому предстояло наступать на Вильно. Северный и Юго-Западный фронты вспомогательными ударами должны были обеспечить успех главного направления.

Русская Ставка главного командования опасалась перехода в наступление армий Центральных держав в случае поражения французов под Верденом и, желая перехватить инициативу, дала указание командующим фронтами быть готовыми к наступлению ранее намеченного срока.

17 марта 1916 года командующим Юго-Западным фронтом был назначен генерал Алексей Брусилов , ранее хорошо зарекомендовавший себя в качестве командующего 8-й армией.

Неприступная оборона

В отличие от Западного фронта, на Юго-Западном русские войска не имели подавляющего перевеса в живой силе. К началу операции Брусилов располагал 534 000 пехоты и 60 000 кавалерии против 448 000 пехоты и 38 000 кавалерии у противника.

Против армий Брусилова австро-германские союзники создали мощную, глубоко эшелонированную оборону. Она состояла из трёх полос, отстоящих друг от друга на 5 и более километров. Самой сильной была первая из 2-3 линий окопов, общей длиной 1,5-2 км. Основу её составляли опорные узлы, в промежутках — сплошные траншеи, подступы к которым простреливались с флангов, на всех высотах — доты.

Перед окопами тянулись проволочные заграждения (2-3 полосы по 4-16 рядов), на некоторых участках через них пропускался ток, подвешивались бомбы, ставились мины. Две тыловых полосы были оборудованы послабее (1-2 линии траншей). Между полосами и линиями окопов устраивались искусственные препятствия — засеки, волчьи ямы, рогатки.

Австро-германское командование полагало, что у Юго-Западного фронта русских нет достаточных сил для прорыва столь сильно укреплённой линии обороны, а потому мощного удара здесь и не ожидало.

Немцы в Карпатах. Фото: www.globallookpress.com

«Ноу-хау» Брусилова не понравилось Николаю II

Идея Брусилова была поистине революционной — отказавшись от одного направления главного удара, он решил произвести по одному прорыву на фронте каждой из четырёх своих армий.

Ни в русской, ни в мировой военной практике такая тактика ранее не применялась. Считалось, что это приведёт лишь к распылению сил, а значит, снизит наступательные возможности.

Брусилов и его штаб рассуждали иначе: удары, нанесённые в нескольких местах, не позволят противнику перебрасывать резервы на самое опасное направление, а значит, снизят его способность к обороне.

На направлениях ударов русских армий было создано превосходство над противником в живой силе и в артиллерии. Наступлению предшествовали тщательная разведка, обучение войск, оборудование инженерных плацдармов, приблизивших русские позиции к австрийским. Командующим армиями была предоставлена свобода выбора участков прорыва.

Вариант Брусилова с нанесением нескольких ударов не понравился Николаю II . За несколько часов до начала артподготовки начальник штаба Ставки Верховного главнокомандующего генерал Алексеев по прямому проводу сообщил Брусилову, что император, он же Верховный главнокомандующий, требует сосредоточить удар на одном направлении, перенеся начало наступления на несколько дней.

Военный совет 1 апреля 1916 года. Источник: Public Domain

Брусилов упёрся — всё пойдёт так, как было ранее спланировано, или император волен назначить нового командующего. Алексеев несколько растерялся — Николай II уже спал и принять окончательное решение мог только утром.

Артиллерийская подготовка на Юго-Западном фронте началась ранним утром 4 июня (по новому стилю) 1916 года, когда император ещё спал. Доклад о дерзком отказе генерала Брусилова он получил тогда, когда процесс уже пошёл и менять что-либо было уже поздно.

Восточный фронт в 1916 году. Источник: Public Domain

«Второй Верден» взяли сходу

Артподготовка привела к сильному разрушению первой полосы обороны и частичной нейтрализации артиллерии противника.

Русские 8-я, 11-я, 7-я и 9-я армии, перешедшие в наступление, разорвали оборону австро-венгерских войск в клочья. К середине первого дня наступления в русский плен попало 900 офицеров и до 40 000 нижних чинов противника.

Наибольшего успеха на первом этапе наступления добилась 8-я армия, которой ранее командовал Брусилов. Возглавляемая генералом Калединым , армия 7 июня заняла Луцк, а к 15 июня разгромила 4-ю австро-венгерскую армию эрцгерцога Иосифа Фердинанда .

Прорыв армии Каледина достиг 80 км по фронту и 65 в глубину.

9-я армия под командованием генерала Лечицкого прорвала фронт 7-й австро-венгерской армии, разбив её во встречном сражении, и к 13 июня продвинулась на 50 км, взяв почти 50 тысяч пленных. 18 июня солдаты Лечицкого взяли «второй Верден», как австрийцы назвали хорошо укреплённый город Черновцы.

Падение Черновцов обернулось для австрийцев катастрофой — 9-я русская армия шла по Буковине, сметая отступающего противника, устремляясь на запад.

Опасаясь дальнейшего наступления 9-й армии генерала Каледина, австрийцы бросили против него две дивизии, снятые с итальянского фронта. На помощь из Франции спешили германские части, но и эти силы не помогли — 8-я армия отразила контрудар и продолжила наступление.

Полный провал генерала Эверта

Юго-Западный фронт выполнил и перевыполнил свою задачу по нанесению вспомогательного удара, но Западный фронт топтался на месте. Его командующий генерал Эверт , проводя осторожное прощупывание противника, несколько раз просил Ставку перенести сроки наступления и всё время получал согласие.

1 июля англо-французские войска перешли в наступление на реке Сомме, и более благоприятного момента для нанесения решающего удара русской армии подобрать было нельзя.

Юго-Западный фронт возобновил наступление, Западный сделал новую попытку его начать. У Брусилова заканчивались резервы, но он всё же сумел продвинуться на ковельском направлении к реке Стоход. А вот Западный фронт наступление на Барановичи провалил, понеся большие потери.

«На этом закончилась боевая деятельность Западного фронта по содействию моему наступлению», — не без горечи писал Брусилов в своих воспоминаниях. Что касается Северного фронта, то он не проявлял активности до 22 июля, что позволяло германцам перебрасывать оттуда всё новые и новые резервы против армий Брусилова.

Немецкий солдаты в окопах. Фото: www.globallookpress.com

Последний бросок на запад

9 июля русская Ставка окончательно поняла — только на Юго-Западном фронте сохраняется возможность успешного наступления. Было принято решение сделать это направление главным, передав ему резервы Ставки. Брусилову подчинили Особую армию генерала Безобразова .

Второй этап наступления Юго-Западного фронта проходил сложно. 3-й, 8-й и Особой армиям, наступавшим на Ковель, удалось продвинуться вперед на 10 километров, освободить несколько городов и деревень, захватить 17 тысяч пленных, но прорваться на оперативный простор не получилось.

Зато 11-я, 7-я и 9-я армии в Галиции разгромили австро-германские войска, прорвав фронт. Все резервы, которые противник бросал против наступающих, сгорали в боях, не в состоянии остановить натиск. 11-я армия взяла Броды и, преследуя противника, вышла на подступы ко Львову, 7-я армия овладела городами Галич и Монастыриска. На левом фланге фронта значительных успехов достигла 9-я армия генерала, занявшая Буковину и взявшая Станислав.

Наступление остановилось в сентябре 1916-го — резервы были исчерпаны, войска утомлены, а сопротивление нарастало.

Бои на Восточном фронте. Фото: www.globallookpress.com

Успех, не ставший решающим

В истории Первой мировой войны у русской армии не было более успешной операции. Брусиловским прорыв назвали после революции, а в 1916 году он получил наименование Луцкого.

В ходе операции войска Брусилова продвинулись от 80 до 120 км вглубь территории противника, заняли почти всю Волынь, почти всю Буковину и часть Галиции. Общие потери австро-германских сил составили 1 500 000 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Поражение, нанесённое армии Австро-Венгрии, полностью подорвало её боеспособность.

Успех стоил дорого — потери русской армии составили 500 000 убитыми, ранеными и пропавшими без вести.

Брусиловский прорыв заставил Германию и Австро-Венгрию оттягивать силы с других направлений, что помогло англичанам и французам на Сомме, спасло Италию от поражения. Румыния, впечатлённая русской победой, вступила в войну на стороне Антанты.

Сам Брусилов, однако, восторга не испытывал. «Грандиозная победоносная операция, которая могла осуществиться при надлежащем образе действий нашего верховного главнокомандования в 1916 году, была непростительно упущена», — писал он в мемуарах. То, что Западный и Северный фронты не сумели даже в малой степени поддержать успехи армий Брусилова, снизило значение этой победы.

Стратегический опыт генерала Брусилова будут успешно применять советские военачальники в годы Великой Отечественной войны.

Но в 1916 году достижения Брусилова отметили довольно скромно. Георгиевская Дума при Ставке Верховного главнокомандующего представила его к награждению орденом Святого Георгия 2-й степени. Однако Николай II удостоил генерала лишь Георгиевского оружия с бриллиантами, что было наградой менее значительной. Очевидно, император не забыл дерзости Брусилова, посмевшего не слушать его советов и наступать по своему разумению.

Брусиловский прорыв показал, что в Первой мировой войне многое могло бы сложиться иначе. Но получилось так, как получилось.

Юго-западного фронта наступление 1916,

Брусиловский прорыв,

Прорыв Юго-Западного фронт а 1916 г.

Прорыв австро-германского фронта 1916 г.

Боевые действия на восточноевропейском театре первой мировой войны в кампании 1916 года ознаменовались таким важнейшим событием, как наступательная операция русского Юго-Западного фронта под командованием генерала А.А. Брусилова . В ходе ее проведения впервые за весь позиционный период военных действий был осуществлен оперативный прорыв фронта противника, чего ни разу до этого не смогли сделать ни германцы, ни австро-венгры, ни англичане и французы. Успех операции был достигнут благодаря избранному Брусиловым новому методу наступления, сущность которого заключалась в прорыве вражеских позиций не на одном участке, а в нескольких местах на протяжении всего фронта. Прорыв на главном направлении сочетался с вспомогательными ударами на других направлениях, из-за чего расшатывался весь позиционный фронт противника и он не мог сконцентрировать все свои резервы для отражения основного удара. (См.: Брусилов А.А. Мои воспоминания. М., 1983. С. 183-186.) Наступательная операция Юго-Западного фронта явилась новым важным этапом в развитии военного искусства. (История военного искусства. Учебник. В 3-х кн. Кн. 1. М., 1961. С. 141.)

Общий план операций русской армии на летнюю кампанию 1916 года разрабатывался Ставкой Верховного Главнокомандующего на основе стратегических решений, принятых союзниками в марте 1916 года в Шантильи. Он исходил из того, что решительное наступление можно было предпринять только севернее Полесья, то есть войсками Северного и Западного фронтов. Юго-Западному фронту ставилась оборонительная задача. Но на военном совете 14 апреля 1916 года, состоявшемся в г. Могилеве, Брусилов настоял на том, чтобы и его фронт принял участие в наступлении.

"По плану межсоюзнической конференции русская армия должна была перейти в наступление 15 июня. Однако вследствие возобновления германских атак под Верденом и начавшегося 15 мая наступления австро-венгерской армии против итальянцев в районе Трентино французы и итальянцы настойчиво потребовали от русского командования перехода к решительным действиям в более ранние сроки, и оно (командование) в очередной раз пошло им навстречу.

Юго-Западный фронт получил задачу отвлечь на себя силы австро-германских войск, чтобы обеспечить наступление Западного фронта, которому Ставка отводила главную роль в общем наступлении всех трех фронтов. К началу наступления фронт имел в своем составе четыре армии (8-ю генерала А.М. Каледина, 11-ю генерала В.В. Сахарова, 7-ю генерала Д.Г. Щербачева, 9-ю генерала ПА. Лечицкого) и занимал полосу в 480 км шириной к югу от Полесья и до границы с Румынией.

Против этих войск действовали армейская группа Линзенгена, армейская группа Э. Бем-Ермоли, Южная армия и 7-я армия Плянцер-Балтина. (Ростунов И.И. Русский фронт первой мировой войны. М., 1976. С. 290.) Свою оборону австро-венгры укрепляли в течение 9 месяцев. Она была хорошо подготовлена и состояла из двух, а местами из трех оборонительных позиций, в 3-5 км одна от другой каждая позиция состояла из двух-трех линий окопов и узлов сопротивления и имела глубину 1,5-2 км. Позиции были оборудованы бетонированными блиндажами и прикрывались несколькими полосами проволочных заграждений. В австрийских окопах русских ожидала новинка - огнеметы, а в предполье - фугасы.

Подготовка Юго-Западного фронта к наступлению отличалась особой тщательностью. В результате кропотливой работы командующего фронтом, командующих армиями и их штабов был составлен четкий план операции. Правофланговая 8-я армия наносила главный удар на луцком направлении. Остальным армиям предстояло решать вспомогательные задачи. Ближайшая цель боевых действий заключалась в том, чтобы разбить противостоящие австро-венгерские войска и овладеть их укрепленными позициями.

Оборона противника была хорошо разведана (в том числе и авиационной разведкой) и подробно изучена. Чтобы максимально приблизить к ней пехоту и укрыть ее от огня, было подготовлено 6-8 линий траншей на расстоянии 70-100 м одна от другой. Местами первая линия траншей приближалась к позициям австрийцев на 100м. Войска скрытно подтягивались к районам прорыва и лишь непосредственно накануне наступления выводились в первую линию. Скрытно сосредоточивалась и артиллерия. В тылу была организована соответствующая подготовка войск. Солдат учили преодолевать заграждения, захватывать и удерживать позиции противника, артиллерия готовилась разрушать заграждения и оборонительные сооружения, сопровождать огнем свою пехоту.

Командование Юго-Западного фронта и его армий сумело искусно сгруппировать свои войска. В целом силы фронта лишь незначительно превосходили силы противника. У русских было 40,5 пехотных дивизий (573 тысяч штыков), 15 кавалерийских дивизий (60 тысяч сабель), 1770 легких и 168 тяжелых орудий: у австро-венгров - 39 пехотных дивизий (437 тысяч штыков), 10 кавалерийских дивизий (30 тысяч сабель), 1300 легких и 545 тяжелых орудий. Это давало соотношение сил по пехоте 1,3:1 и по кавалерии 2:1 в пользу Юго-Западного фронта. По общему количеству орудий силы были равны, но тяжелой артиллерии у противника было в 3,2 раза больше. Однако на участках прорыва, а их было одиннадцать, русские сумели создать значительное превосходство в силах: по пехоте в 2-2,5 раза, по артиллерии в 1,5-1,7 раза, причем по тяжелой - в 2,5 раза. (См.: Вержховский Д.В. Первая мировая война 1914-1918. М., 1954. С. 71,Яковлев Н.Н. Последняя война старой России. М., 1994. С. 175.)

Строжайшее соблюдение мер маскировки, скрытность всей подготовки столь мощного наступления обусловили его неожиданность для противника. В общих чертах его руководство знало о группировке русских, разведка добыла сведения о готовящейся атаке. Но высшее военное командование держав Центрального блока, убежденное в неспособности русских войск после поражений 1915 года к наступательным действиям, отвергало назревавшую угрозу.

"Ранним теплым утром 4 июня 1916 года, 22 мая по старому стилю, австрийские войска, зарывшиеся перед русским Юго-Западным фронтом, не увидели восхода солнца, - пишет историк. -Вместо солнечных лучей с востока ослепительная и ослепляющая смерть - тысячи снарядов превратили обжитые, сильно укрепленные позиции в ад... В это утро произошло неслыханное и невиданное в анналах унылой, кровопролитной, позиционной войны. Почти на всем протяжении Юго-Западного фронта атака удалась". (Яковлев Н.Н. Последняя война старой России. М., 1994. С. 169.)

Этот первый, ошеломляющий успех был достигнут благодаря тесному взаимодействию пехоты и артиллерии. Русские артиллеристы вновь продемонстрировали всему миру свое превосходство. Артиллерийская подготовка на различных участках фронта продолжалась от 6 до 45 часов. Австрийцы испытали на себе все виды русского артиллерийского огня и даже получили свою порцию химических снарядов. "Ходуном ходила земля. С воем и свистом летели снаряды трехдюймовок, с глухим стоном тяжелые взрывы сливались в одну страшную симфонию". (Семанов С.Н. Макаров. Брусилов. М., 1989. С. 515.)

Под прикрытием огня своей артиллерии русская пехота пошла в атаку. Она двигалась волнами (по 3-4 цепи в каждой), следующими одна за другой через каждые 150-200 шагов. Первая волна, не задерживаясь на первой линии, сразу же атаковала вторую. Третью линию атаковали третья и четвертая (полковые резервы) волны, которые перекатывались через первые две (этот метод получил название "атака перекатами" и был впоследствии использован союзниками на западноевропейском театре войны).

Наиболее успешно прорыв был осуществлен на правом фланге, в полосе наступления 8-й армии генерала Каледина, которая действовала на луцком направлении. Луцк был взят уже на третий день наступления, а на десятый день войска армии углубились в расположение противника на 60 км и вышли на р. Стоход. Гораздо менее удачной была атака 11-й армии генерала Сахарова, столкнувшейся с ожесточенным сопротивлением австро-венгров. Зато на левом фланге фронта 9-я армия генерала Лечицкого продвинулась на 120 км, форсировала?. Прут и 18 июня взяла Черновцы. (Ростунов И.И. Русский фронт первой мировой войны. М„ 1976. С. 310-313.) Успех надо было развивать. Обстановка требовала переноса направления главного удара с Западного фронта на Юго-Западный, но своевременно этого сделано не было. Ставка пыталась оказать давление на генерала А.Е. Эверта, командующего Западным фронтом, с целью вынудить его перейти в наступление, но тот, проявляя нерешительность, медлил. Убедившись в нежелании Эверта приступить к решительным действиям, сам Брусилов через его голову обратился к командующему левофланговой 3-й армией Западного фронта Л.П. Лешу с просьбой немедленно перейти в наступление и поддержать его 8-ю армию. Однако Эверт не разрешил своему подчиненному сделать это. Наконец, 16 июня Ставка убедилась в необходимости использовать успех Юго-Западного фронта. Брусилову начади поступать резервы (5-й Сибирский корпус из состава Северного фронта генерала А.Н. Куропаткина и др.), а Эверт, хотя и с большим опозданием, но вынужден был под нажимом начальника штаба Верховного Главнокомандующего генерала М.В. Алексеева перейти в наступление на барановичском направлении. Однако оно закончилось неудачно. Между тем в Берлине и Вене уяснили масштабы катастрофы, постигшей австро-венгерскую армию. Из-под Вердена, из Германии, с итальянского и даже салоникского фронта на помощь разбитым армиям стали спешно перебрасываться войска. (Яковлев Н.Н. Последняя война старой России. М„ 1994. С. 177.) Боясь потерять Ковель - важнейший центр коммуникаций, австро-германцы провели перегруппировку своих сил и начали мощные контратаки против 8-й русской армии. К концу июня на фронте наступило некоторое затишье. Брусилов, получив в подкрепление 3-ю, а затем Особую армии (последнюю сформировали из гвардейских корпусов, она была 13-й по счету и из суеверия ее назвали Особой), начал новое наступление с целью выйти на рубеж Ковель, Броды, Станислав. В ходе этого этапа операции Ковель так и не был взят русскими. Австро-германцам удалось стабилизировать фронт. Из-за просчетов Ставки, безволия и бездеятельности командующих Западным и Северным фронтами блестящая операция Юго-Западного фронта не получила того завершения, на которое можно было рассчитывать. Но она сыграла большую роль в ходе кампании 1916 года. Австро-венгерская армия потерпела сокрушительное поражение. Ее потери составили около 1,5 млн. убитыми и ранеными и оказались уже невосполнимыми. В плен было взято 9 тысяч офицеров и 450 тысяч солдат. Русские потеряли в этой операции 500 тысяч человек. (Вержховский Д.В. Первая мировая война 1914-1918. М., 1954. С. 74.)

Русская армия, отвоевав 25 тысяч кв. км, вернула часть Галиции и всю Буковину. От ее победы Антанта получила неоценимые выгоды. Чтобы остановить наступление русских, с 30 июня по начало сентября 1916 года немцы перебросили с Западного фронта не менее 16 дивизий, австро-венгры свернули свое наступление против итальянцев и отправили в Галицию 7 дивизий, турки - 2 дивизии. (См.: Харботл Т. Битвы мировой истории. Словарь. М., 1993. С. 217.) Успех операции Юго-Западного фронта предопределил вступление 28 августа 1916 года Румынии в войну на стороне Антанты.

Несмотря на свою незавершенность, эта операция представляет собой выдающееся достижение военного искусства, что не отрицают и иностранные авторы. Они воздают должное таланту русского генерала. "Брусиловский прорыв" - единственное сражение первой мировой войны, в названии которого фигурирует имя полководца.

Использованы материалы книги: "Сто великих битв", М. "Вече", 2002

Из энциклопедии:

Юго-западного фронта наступление 1916, Брусидовский прорыв, Прорыв Юго-Западного фронт а 1916, Прорыв австро-германского фронта 1916, наступат. операция войск Юго-Зап. фронта (команд.- ген. от кавалерии А. А. Брусилов, нач-к штаба - ген.-л. В. Н. Клембовский), проводившаяся с 22 мая (4 июня) по конец июля (начало августа) во время 1-й мировой войны 1914-1918. Согласно решению воен. конференции держав Антанты в Шантийи (март 1916) об общем наступлении союзных армий летом 1916 рус. командование наметило начать крупное наступление в середине июня. По плану кампании 1916, утверждённому на совещании командующих фронтами в Ставке (г. Могилёв) 1(14) апр., гл. удар должны были нанести войска Зап. фронта (1, 2, 4, 10 и 3-я армии) на виленском направлении. Юго-Зап. (8, 11, 7 и 9-я армии) и Сев. (12, 5 и 6-я армии) фронтам отводилась вспомогательная роль. Согласно директиве Ставки от 11(24) апр. Юго-Зап. фронт должен был содействовать Зап. фронту наступлением из р-на Ровно на Луцк. Нанесение гл. удара на Луцк возлагалось на 8-ю армию, как ближайшую к Зап. фронту. Командование Юго-Западного фронта провело всестороннюю подготовку к наступлению: особое внимание было уделено тщательной (в т. ч. воздушной) разведке обороны пр-ка, инж. подготовке плацдармов для наступления (каждый в 6-8 параллельных траншей), обучению войск преодолению участков позиций, аналогичных австро-германским (2-3 укрепл. полосы), отработке взаимодействия пехоты с арт-ей. Наступление готовилось в строжайшей тайне. По-новому решался вопрос прорыва позиционного фронта австро-герм. обороны. В отличие от принятой в англо-франц. войсках практики прорыва обороны на одном участке (направлении) Брусилов подготовил прорыв в полосах всех армий фронта одновременно, т. е. на четырёх направлениях. Этим достигалась операт. маскировка гл. удара и исключался манёвр резервами пр-ка на гл. направлении наступления. Юго-Зап. фронт имел небольшое превосходство над австро-германскими армиями (4, 1, 2-я, Южная и 7-я) в живой силе (573 тыс. штыков против 448 тыс.) и лёгкой арт-и (1770 против 1301 op.), но в тяжёлой арт-и уступал пр-ку более чем втрое (168 против 545 op.). Превосходство в силах и средствах создавалось на участках прорыва армий: в пехоте - в 2-2,5 раза, в арт-и - в 1,5 - 1,7 раза. Резерв фронта составляли св. 5 пех. дивизий (в т. ч. 5-й Сибирский корпус, переданный Ставкой перед наступлением). Для развития успеха этих сил было явно недостаточно. В связи с тяжёлым поражением итал. армии в Трентино (май 1916) и обращением союзников к России с просьбой ускорить начало наступления для отвлечения войск пр-ка с итал. фронта Ставка решила начать наступление Юго-Зап. фронта на 2 недели ранее намеч. срока. Ю.-З. ф. н. началось 22 мая (4 июня) сильной и эффективной по тому времени арт. подготовкой. Наибольший успех был достигнут в полосе 8-й армии (команд, ген. А. М. Каледин) на Луцком направлении. Прорвав фронт на 16-км участке Носовичи, Корыто (т. н. Луцкий прорыв), она к 25 мая (7 июня) расширила прорыв по фронту до 70-80 км, в глубину до 25-35 км и заняла Луцк. К 2 (15) июня 8-я армия разгромила 4-ю австро-венг. армию эрцгерцога Иосифа Фердинанда из состава арм. группы ген. А. Линзингена и продвинулась на глубину 65-75 км. Исчерпав резервы и натолкнувшись в р-не Киселин на упорное сопротивление герм, войск, переброшенных из Франции и с др. участков фронта, она приостановила продвижение. Это было сделано и потому, что её наступление не было поддержано соседней 3-й армией Зап. фронта. С 3 (16) июня по 22 июня (5 июля) 8-я армия отражала контрудары армейских групп ген. Г. Марвица, Е. Фанкельхайна и Ф. Бернгарди. 11(24) июня Юго-Зап. фронту была передана 3-я армия. Войска 8-й и 3-й (команд, ген. Л. П. Леш) армий пытались форсировать р. Стоход и овладеть Ковелем, но потерпели неудачу, т. к. немцы, подтянув крупные силы, создали здесь мощный оборонит, узел. 11-я армия (команд, ген. В. В. Сахаров) прорвала фронт у Сапанова, но из-за отсутствия резервов не могла развить прорыв. 7-я армия (команд, ген. Д. Г. Щербачёв) прорвала оборону на 7-км участке в р-не Язловца, однако контрудары крупных сил пр-ка из состава арм. группы ген. Бем-Эрмолли и Юж. армии ген. Ботмера приостановили развитие наступления. Успешно развёртывалась операция 9-й армии (команд, ген. Ц. А. Лечицкий). Прорвав фронт на 11-км участке Онут, Доброноуц, она разгромила 7-ю австро-венгерскую армию и 5(18) июня заняла Черновцы. Успешный прорыв Юго-Зап. фронта не был своевременно поддержан др. фронтами. Ставка оказалась неспособной организовать взаимодействие фронтов. Намечавшееся на 27-28 мая (10-11 июня) наступление Зап. фронта было вначале отложено, а. затем дважды начиналось - 2(15) июня и 20-26 июня (3-9 июля), но велось нерешительно и окончилось полной неудачей. Обстановка настоятельно требовала переноса гл. удара с зап. на юго-зап. направление, но Ставка приняла решение «б этом лишь 26 июня (9 июля), когда немцам уже удалось сосредоточить здесь крупные силы. Предпринятые в течение июля два наступления на сильно укрепл. Ковель, в к-рых участвовал также стратег, резерв Ставки - Особая армия ген. В. М. Безобразова (3 корпуса), вылились в затяжные кровопролитные бои на р. Стоход, где и стабилизировался фронт. 11-я армия заняла Броды. Наиболее успешно развивалось наступление 9-й армии, в течение июля ею была очищена от пр-ка вся Буковина и Юж. Галиция. К началу августа фронт стабилизировался на линии р. Стоход, Киселин, Золочев, Бережаны, Галич, Станислав, Делятин. Ю.-З. ф. н. представляло собой крупную фронтовую операцию, к-рая имела в общем ходе войны важное значение, хотя операт. успехи войск фронта (прорыв обороны в полосе 550 км, на глубину 60-150 км) и не привели к решающим стратег, результатам. Австро-герм. войска потеряли в мае - июле до 1,5 млн. чел. убитыми, ранеными и пленными, 581 орудие, 1795 пулемётов, 448 бомбомётов и миномётов. Потери рус. армий составили ок. 500 тыс. чел. Силы Австро-Венгрии были серьёзно подорваны. Чтобы остановить продвижение рус. войск, немцы вынуждены были перебросить с Зап. и Итал. Фронтов св. 30 пех. и более 3 кав. дивизий, то облегчило положение французов у Вердена и вынудило немцев прекратить наступление в Трентино (см. Верденская операция 1916, Трентинская операция 1916). Важным политич. итогом Ю.-З. ф. н. явилось ускорение распада австро-венг. монархии и выступление Румынии на стороне Антанты (Румынский фронт). Наряду с битвой на Сомме Ю.-З. ф. н. положило начало перелому в ходе 1-й мировой войны. С точки зрения воен. иск-ва, Ю.-З. ф. н. ознаменовало собой появление новой формы прорыва фронта (одновременно на неск. участках), выдвинутой Брусиловым, к-рая получила развитие в последние годы 1-й мировой войны, особенно в кампании 1918 на Зап.-Европ. театре воен. действий.

В. А. Емец.

Советская военная энциклопедия: В 8-й т./ Гл. ред. комис. А.А. Гречко (пред.) и др. - М., 1976. -T.I. -С. 605-606.

Литература

Брусилов А.А. Мои воспоминания. - М.-Л., 1929.

Брусилов А. А. Мои воспоминания. М., 1963.

Ветошников Л.В. Брусиловский прорыв. М., 1940.

Доманк А. На левом фланге Брусиловского прорыва // Пограничник. - 1994. -№ 8.-С. 67-75.

Зайончковский А. М. Мировая война 1914-1918 гг. Изд. 3-е. Т. 2. М., 1938;

История первой мировой войны. 1914- 1918. Т. 2. М., 1975;

Мировая война 1914-1918. «Луцкий прорыв». М., 1924;

Наступление Юго-Западного фронта в мае-июне 1916 года. М., 1940;

Ростунов И.И. Генерал Брусилов. - М., 1964.

Pостунов И. И. Русский фронт первой мировой войны. М., 1976;

Советская военная энциклопедия: В 8-й т./ Гл. ред. комис. А.А. Гречко (пред.) и др. - М., 1976. -T.I. -С. 605-606.

Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. Ч. 6. М., 1923;

Одна из крупнейших и наиболее успешных наступательных операций русской армии в период Первой Мировой войны. Проходила с 22 мая (4 июня по новому стилю) по 7 (20) сентября 1916 года на Юго-Западном фронте под командованием генерала А.А. Брусилова. Наступление охватило территории Волыни, Галиции и Буковины (нынешняя Западная Украина), в результате армии Австро-Венгрии и Германии понесли тяжелое поражение.

Операция была частью общего стратегического плана Антанты по взаимодействию союзных армий на западных и восточных фронтах. Согласно решению конференции союзных держав в Шантильи в марте 1916 года, предусматривалось одновременное наступление союзных армий летом 1916 года против Германии и ее союзников. На июль 1916 года было намечено англо-французское наступление на реке Сомме, а на июнь - наступление на русском фронте.

На основе решений указанной конференции разрабатывался общий план действий русской армии в летней кампании 1916 года. На Военном совете в апреле 1916 года в Могилеве под председательством Верховного главнокомандующего Николая II было принято принципиальное решение о подготовке русских войск к наступлению, которое должно было развернуться в середине июня на всех трех фронтах одновременно - Северном (командующий генерал А.Н. Куропаткин), Западном (командующий генерал А.Е. Эверт) и Юго-Западном (командующий генерал-адъютант А.А. Брусилов). Причем основной удар предполагалось нанести силами Западного фронта. Соотношение сил складывалось в пользу русской армии, тем более, что летом 1916 года армии Центральных держав не готовились к масштабным наступательным действиям на восточном фронте.

Однако в мае 1916 года ситуация изменилась. В связи с успешным наступлением австрийских войск в районе Трентино на грани разгрома оказалась Италия. Итальянский король Виктор-Эммануил III обратился к Николаю II c просьбой о помощи. Просьбу поддержала Франция. Россия была, как всегда, верна союзническим обязательствам. Ставка верховного главнокомандующего назначила наступление Юго-Западного фронта на 4 июня, а Западного фронта - на 10 - 11 июня. Таким образом, непосредственной целью наступательной операции стало отвлечение австрийских войск с западного фронта и спасение Италии. При таких обстоятельствах роль главной ударной силы отводилась Юго-Западному фронту, стоявшему непосредственно против австро-венгерских войск.

Командующим фронтом А.А. Брусиловым было принято решение проводить наступление не на каком-то одном направлении, а одновременно по всей линии фронта. Это распыляло силы противника и не давало ему возможности сосредоточить силы для отражения главного удара.

К началу наступления армии Юго-Западного фронта насчитывали 40, 5 пехотных дивизий (573 тысячи штыков) и 15 кавалерийских дивизий (60 000 сабель). На вооружении находились 1770 легких и 168 тяжелых орудий. В то же время численность армий Австро-Венгрии и Германии составляла 39 пехотных дивизий (437 000 штыков) и 10 кавалерийских дивизий (30 000 сабель), насчитывалось 1301 легкое и 545 тяжелых орудий. Тем самым превосходство русских войск над противником в живой силе и артиллерии было весьма незначительным, и огромное значение поэтому играла концентрация русских войск на участках будущего наступления. Таких участков было 11, и там удалось добиться уже значительного превосходства над противником - в пехоте в 2 - 2, 5 раза, в артиллерии в 1, 5 - 1. 7 раза, причем в тяжелой - в 2, 5 раза.

План действий армий Юго-Западного фронта был следующим. 8-я армия (командующий генерал А.М. Каледин) наносила на правом фланге главный удар в направлении Луцка, а в дальнейшем - Ковеля. Остальные три армии осуществляли вспомогательные удары: 11-я армия (командующий генерал В.В. Сахаров) - на Броды, 7-я армия (командующий генерал Д.Г. Щербачев) - на Галич, 9-я армия (командующий генерал П.А. Лечицкий) - на Черновицы (нынешние Черновцы). Большую роль в организации наступления сыграл генерал-майор М.В. Ханжин. Была проведена тщательная работа по подготовке наступления.

Русским войскам противостояли с германской стороны армейская группа А. фон Линзингена, с австрийской - армейская группа Э. фон Бём-Эрмоли, Южная армия и 7-я армия Плянцер-Балтина.

Противник, хотя и не планировал наступления, чрезвычайно хорошо подготовился к обороне. Мощная, глубоко эшелонированная оборонительная система состояла из 2, а местами из 3 полос, отстоявших друг от друга на расстоянии от 3 до 5 километров, с окопами, опорными узлами, дотами, бетонированными блиндажами и разного рода препятствиями и ловушками - от проволочных заграждений и минных полей до засек, волчьих ям и огнеметов. Австро-германское командование располагало данными разведки о готовящейся атаке, но полагало, что без значительного подкрепления русские войска не смогут прорвать такую мощную линию обороны, тем более после поражений 1915 года.

В этой связи для успеха наступления армий Юго-Западного фронта огромное значение имела не только значительная концентрация сил на направлениях будущего прорыва, но и слаженные совместные действия различных родов войск - прежде всего, пехоты и артиллерии. Поэтому наступление началось в ночь на 22 мая (4 июня) с мощнейшей артиллерийской подготовки, которая длилась на разных участках фронта от 6 до 45 часов. Под прикрытием артиллерийского огня русская пехота пошла в наступление. Войска двигались волнами, по 3 - 4 цепи в каждой, следовавшими одна за другой через 150 - 200 шагов. Первая волна, не задерживаясь на первой линии обороны, сразу же атаковала вторую. Вслед за передовыми частями пошли полковые резервы, которые, образуя третью и четвертую волну, атаковали третью линию обороны, пройдя мимо первых двух (так называемая «атака перекатами»). Прорыв был осуществлен сразу на 13 участках фронта с последующим продвижением в сторону флангов и в глубину.

Наибольший успех наступления был достигнут на правом фланге, где действовала 8-я армия генерала А.М. Каледина. Уже на третий день был взят Луцк. К 15 июня войска армии продвинулись вглубь расположений противника на 60 километров, разгромив 4-ю австро-венгерскую армию эрцгерцога Иосифа-Фердинанда и выйдя к реке Стоход. Вполне реальным на этом направлении стало овладение Ковелем - важнейшим центром коммуникаций австро-германских войск. На левом фланге войска 9-й армии генерала П.А. Лечицкого прорвали оборону 7-й австро-венгерской армии, сломив ее в яростном сражении, и, продвинувшись на 120 километров вглубь, 18 июня взяли хорошо укрепленный город Черновицы - «второй Верден», как называли его австрийцы. 11-я и 7-я армии также прорвали фронт, но, встретив ожесточенное сопротивление австро-венгров, вынуждены были приостановить наступление.

Тем не менее, успех наступления был очевидным и ошеломляющим. В первые дни прорыва в плен были взяты порядка 136 000 солдат и офицеров противника, захвачено более 550 орудий и пулеметов, не считая других трофеев. Был взломан весь южный фланг австрийского фронта, русские части вышли на оперативный простор. Положение австро-венгерских войск (начальник генерального штаба К. фон Гётцендорф) оказалось катастрофическим. С Западного фронта немедленно были переброшены 2 германские дивизии, с итальянского фронта - 2 австрийские (чего, собственно, и добивались союзники от России), большое число частей также было переброшено с других участков Восточного фронта. 16 июня австро-германские войска предприняли контрнаступление против 8-й армии, но были разбиты и отброшены за реку Стырь.

Достигнутый успех необходимо было развивать. Для этого требовалось совместное выступление с Юго-Западным фронтом и других фронтов, прежде всего Западного. Однако командующий последним А.Е. Эверт полагал, что его войска еще не готовы к масштабному наступлению. Между тем, блестяще начавшееся выступление русских войск грозило утратить одно из основных своих качеств - молниеносность. К тому же в конце июня началось наступление союзников на Сомме, что давало возможность развить дальнейший успех на востоке. В этих условиях Ставка Верховного главнокомандующего (начальник Штаба М.В. Алексеев) согласовала на начало июля совместное наступление войск Юго-Западного фронта на Ковель, и Западного фронта - на Барановичи. Но наступление на Барановичи было отбито, обернувшись огромными потерями для русских войск. Столь же неудачными оказались и наступательные действия Северного фронта.

В итоге 26 июня (9 июля) Ставка приняла запоздалое решение - поручить ведение главного удара Юго-Западному фронту. Он получил подкрепление - Особую армию генерала В.М. Безобразова, образованную из гвардии и забайкальских казаков (стратегический резерв). Войскам фронта была поставлена задача взять Ковель. 28 июля они перешли в новое наступление. И хотя Ковель и укрепленный плацдарм вокруг него взять не удалось, на других направлениях вновь были достигнуты значительные успехи: 11-я армия взяла Броды, 7-я армия - Галич, 9-я армия заняла Буковину и овладела Станиславом (ныне Ивано-Франковск). В конце августа наступление прекратилось.

Источники

Брусилов А.А. Мои воспоминания. М.-Л., 1929

Брусилов А.А. Мои воспоминания. М., 1963